foto1
foto1
foto1
foto1
foto1

В названии романа Ивана Сергеевича Тургенева отражена основная проблематика всего произведения – конфликт поколений «отцов» и «детей», вечный неразрешимый конфликт прошлого и приходящего ему на смену будущего. В романе этот конфликт выражен в столкновении двух мировоззренческих позиций: позиции абсолютного отрицания любых авторитетов, которую занимает Евгений Базаров, и позиции «принципа», которую занимает Павел Петрович Кирсанов.
   Суть позиции П. П. Кирсанова сложно сформулировать в нескольких словах. Во-первых, Павел Петрович является представителем поколения «отцов», он дворянин, джентльмен «до мозга костей», военный, вышедший в отставку, с безупречными манерами и тонким вкусом. Павел Петрович из тех, кто предпочитает старое новому, он любит Англию и английский стиль жизни за то, что там умеют хранить традиции.

Традиционность, постоянство – те качества, что обеспечивают иллюзию незыблемости существования, и это подтверждает его, Павла Петровича, право занимать то место в жизни, которое он имеет. Страх перед новизной объясняется боязнью потерять все, отчасти это страх аристократии перед плебеями, которые разрушили бы ее цивилизацию, основанную на законах иерархии. Но это только одно из всех возможных объяснений резкой неприязни Павла Петровича к молодому другу племянника.
   «Нигилизм» Базарова есть не только откровенное неуважение Кирсанова, это еще позиция эстетической глухоты. В одном из споров Павел Петрович возмущается, неужели отрицание Базарова распространяется и на природу, и на поэзию, и «страшно вымолвить еще на что», – Базаров невозмутимо отвечает: на «все». Именно это спокойствие, незыблемая уверенность в собственной правоте и смущают Павла Петровича, подверженного сомнению и определенного рода нерешительности. Страх оказаться под властью таких новых людей, которые внесли бы в эстетически насыщенную жизнь, выстроенную по законам высокой нравственности и чести, строго иерархичную изначально, разрушительный, в данном случае, принцип равенства, заставляет Павла Петровича ввязываться в дискуссии в целях отстоять старый мир «отцов».
   Однако Базаров не торопится разубеждать старого Кирсанова в неправильности его позиции, он не старается склонить кого-либо на свою сторону, он даже «неохотно» отвечает на нападки Павла Петровича. Все это еще больше раззадоривает Кирсанова, который чувствует безотчетный страх перед этой, еще неведомой ему убежденностью. Базаров действует по праву силы, которая, по его мнению, решает все. В отрицании Базарова нет революционности как таковой, здесь отрицается лишь вера, принципиальная возможность верования во что бы то ни было. Его равенство – не братство, но возможность каждому принимать решения исходя из собственного опыта, руководствуясь лишь собственными желаниями и потребностями. Возможно, подсознательно герой требует большей свободы выбора в строго детерминированном мире. Но нигилизм в данном случае не какая-то политическая программа, не план действий по изменению мира. Базаров настолько идеалист и романтик, насколько он идеализм и романтизм презирает.
   В действиях героя нет ничего, что касалось бы конкретно Павла Петровича, и его кажущееся пренебрежение есть всего лишь невнимание к абсолютно ненужному «предмету», каким является Кирсанов для Базарова. Лягушки интересуют Евгения много больше, так как от них больше пользы. Именно степенью полезности предлагает нигилист оценивать и мотивировать все действия. Это уже после духовного слома, после трагедии свой несчастной любви Базаров признается, что человек действует в силу «ощущения». Но в споре с Павлом Петровичем он предлагает уделять внимание лишь фактам, материальной стороне жизни, отвергая глупый «романтизм».
   Стремление Базарова к новой жизни оправдывается и его происхождением, и его характером. Бунтарь по натуре, он восстает против любого несовершенства мира; не прощая уродства настоящего и не примиряясь с ним, Базаров, однако, имеет весьма скромное представление о будущем.
   Одно он знает наверняка: старый мир настолько безобразен, что невозможно построить ничего нового, не разрушив до основания старое. Знаменитое «сначала надо место расчистить» в данном случае не легкомысленное заявление. Базаров действительно не представляет, что будет дальше, он просто верит, что кому-то удастся создать мир мудрее и прекраснее, мир, в котором не будет места ни глупости, ни злобе, этим «болезням общества», мир, в котором различия будут просто не важны.
   Нельзя с уверенностью сказать, отрекается ли Базаров в конце романа от своих убеждений, проигрывает ли новое поколение старому в умении жить. Павел Петрович так же проиграл жизни, как и Базаров. А в выигрыше остались отец и сын Кирсановы, сумевшие принять правила этого странного мира, органически совпавшие с ним в стремлении к любви. Обретя смысл жизни в семейном счастье, в тихом благополучном существовании, они не терзаются извечными вопросами, не решают глобальных проблем бытия. Жизнь «галки» не претит им своей кажущейся духовной ограниченностью. Возможно, именно такая жизнь намного богаче жизни по теории, так как она дает возможность нахождения гармоничного варианта сосуществования с миром.
   Итак, роман задает, по крайней мере, два ракурса рассмотрения проблемы конфликта поколений. С одной стороны, можно рассматривать столкновение нигилизма и традиционализма, сущность противостояния которых раскрывается в спорах Базарова с Павлом Петровичем. С другой стороны, и это углубляет проблематику романа, можно говорить о том, что в каждом поколении находятся те, кто восстает против существующего порядка жизни, кто нарушает установленные свыше правила и неизменно проигрывает. Бунт против жизни, таким образом, характерен для всех поколений, и заканчивается этот бунт неизменной победой жизни. Однако в каждом поколении найдутся те, кто предложит единственно правильный вариант гармоничного существования, кто подчинится своей природе, отдастся чувству и в этом кажущемся поражении победит, окажется сильнее. Отцы и дети – так ли много в них различного, так ли велика пропасть между поколениями, настолько ли четко прочерчена граница между старым и новым? Когда читаешь роман Тургенева, эта разница кажется много меньше, несмотря на очевидные непреодолимые различия.