foto1
foto1
foto1
foto1
foto1

Я очень люблю стихи М. Цветаевой. Они отмечены напряженностью чувств,, энергией их выражения, глубокой искренностью и одновременно сложностью мысли. Мое любимое произведение М. Цветаевой — цикл «Стихи к Блоку», и особенно шестое стихотворение цикла («Думали — человек!..»).

Это стихотворение написано в 1916 году, что меня очень удивляет. Ведь оно — о смерти поэта, а написано за пять лет до этого события и, что еще удивительнее, за четыре года до встречи М. Цветаевой с поэтом. Известно, что М. Цветаева преклонялась перед А. Блоком, считала его воплощенным духом. После смерти поэта она писала

 

А. Ахматовой: «Удивительно не то, что он умер, а то, что он жил... Он как-то сразу стал ликом, заживо-посмертным (в нашей любви)... Весь он такое явное торжество духа, такой воочию — дух, что удивительно, как — жизнь — вообще — допустила».

Уже первая строчка стихотворения выглядит необычно — в ней нет подлежащего, связок. Укоризна, упрек в пошлости, недомыслии брошен всем современникам, не понявшим сущности того, кто к ним явился. Страшная непоправимость случившегося подчеркивается смысловой тавтологией: «Умер теперь. Навек...», в этом открытии — детская беззащитность перед огромным горем. А люди, которые заставили его умереть, топчутся у его гроба. В строчке «Плачьте о мертвом ангеле» найдено подходящее для поэта слово, выражающее его сущность. В восьмом стихотворении цикла М. Цветаева свяжет с этим словом имя поэта: «И имя твое, звучащее словно: ангел».

Стихотворение еще интересно тем, что в нем сложная символика. «Зори», «закаты» — ключевые символы блоковской лирики. Они присутствуют и в других стихотворениях цикла. Так, в третьем стихотворении М. Цветаева пишет: «Ты приходишь на запад солнца», с одной стороны, отсылая к лирике А. Блока, а с другой — перефразируя слова молитвы «Свете тихий...»: «Пришедшие на запад солнца, видевшие свет вечерний...» Таким образом, фраза шестого стихотворения «Он на закате дня пел красоту вечернюю» тоже имеет отношение к этой молитве. Свет свечей, «три восковых огня», дважды повторенные, выражают бессилие человеческой скорби перед величием смерти и одновременно разноприродность и разномасштабность мира обыденного и мира поэта — «Солнца Светоносного».

Умерший поэт напоминает одновременно и поверженного ангела, и врубелевского демона («крылья его поломаны»). Поразительно, как М. Цветаевой удалось сквозь толщу времени (целых пять лет!) увидеть лицо умершего А. Блока. Лицо поэта в гробу было ужасающе худым, изможденным, и М. Цветаева пишет: «Веки ввалились темные».

Конец стихотворения выражает убеждение М. Цветаевой в особой природе поэта: «Мертвый лежит певец и воскресенье празднует». И здесь пророчество — А. Блок умрет в воскресенье, 7 августа. И удивительный поворот мысли: воскресенье не после смерти, как обычно, а сама смерть становится воскресением. Я люблю это цветаевское стихотворение главным образом потому, что в нем поэтическое слово преодолевает смерть и страдания, словно воскрешая самого поэта.