У меня много игрушек. Среди них есть и те, с которыми я играл, когда был совсем маленьким, и те, которые выби­рал в магазине сам, и конечно же, те, которые мне дарили на праздники и в дни рождения.

Вот целый строй солдатиков — воинов тысяча восемь­сот двенадцатого года. Их можно расставить как на параде, а можно провести настоящий бой русской армии с фран­цузской.

У меня, конечно, как у любого мальчика, много машин: грузовые, легковые, подъёмный кран. Есть радиоуправляе­мая машина скорой помощи с настоящей мигалкой и зву­ковыми сигналами — в таком автомобиле врачи могут про­вести операцию прямо в пути.

У меня есть и робот-трансформер. Помню, как я про­водил долгие вечера за разборкой и сборкой этого мон­стра.

В моей комнате много мягких игрушек: длинноухий се­рый заяц, огромный бегемот, на котором можно спать, как на удобной подушке, плюшевый медведь, длинный зелёный крокодил с открывающейся зубастой пастью.

И среди всех этих замечательных игрушек есть малень­кий щенок Кузька. Его очень давно сшила из разноцветных меховых лоскутков моя мама. Вместо глаз у Кузьки чёрные пуговки, а ресницы сделаны из белых ниток. Взгляд у щен­ка доверчивый и лукавый, глаза блестят. Сразу понятно: пе­ред вами очень симпатичный и смышлёный малыш. Нос щенка вырезан из чёрной замши. Он такой шершавый, что его хочется потрогать. А щёки мягкие, толстые и как будто свисают с мордочки. Они сделаны из белого пушистого меха. Хвост у Кузьки короткий и пушистый, лапы толстень­кие, короткие и словно обуты в мягкие тапочки. Но самое уморительное в облике моего любимца — его длинные ви­сячие уши. Не раз эти уши приходилось пришивать заново, отстирывать щёки и даже вновь приделывать замшевый нос. Не раз я забывал своего щенка во дворе, но расстать­ся с ним не могу до сих пор.

С игрушками я играю теперь редко. Солдатиков заме­нили компьютерные игры. Но Кузька всегда со мной. Ко­гда мне грустно или одиноко, я знаю, что стоит мне взять в руки мою любимую игрушку, настроение сразу улуч­шится.